Действие этой истории происходит в Сестрорецке и является скорее реальной историей, чем нет. Легенда о проклятии водных духов уходит корнями в петровские времена, когда были осушены болота и речки этого края, река Сестра и создано искусственое озеро Разлив. В отместку лесные и водные духи прокляли поселение, и на карте Сестрорецка есть пара мест абсолютно паранормальных -  "Чечня", это школа, построенная на месте бывшей "Черной церкви", побережье Разлива и тот самый лес, который описывается здесь. Место это входит в так называемый "треугольник вепского леса". 

                                                    ***
Темнота и холод. Пронизывающий все тело, сковывающий его, тянущий в глубины зачарованного сна. Его нелегко встряхнуть, сбросить с себя ватное покрывало оцепенения. Но чьи-то голоса настойчиво зовут его, просят вернуться и открыть глаза. "Где я?".
Саша нехотя повиновался, попытался сесть, но окоченевшее тело его не слушалось. Сведенные судорогой пальцы лишь слабо царапнули землю, на которой он лежал, и тут же бессильно разжались. "Где я?". Услужливая память тут же вытолкнула последние, перед тьмой, картинки - темный и мокрый лес, почерневшие сугробы снега между зеленых мохнатых лап сосен, высунувшиеся из-под снега коряги. А затем - провал, падение - в заполненную водой глубокую яму и - тьму.
С трудом разлепив слипшиеся ресницы, Саша моргнул, но туман перед глазами не рассеивался, закрывая от него мир зыбкой светло-серой пеленой, качающейся перед глазам. 
Саша вздрогнул. Странное предчувствие пронзило мозг, подобно игле. Так пронзает молния, так пронзает неожиданная боль. Закружилась голова, желудок сводил спазм голода. Мыслей почти не было, как не было и чувств. Он лежал в яме, на спине, открытые глаза смотрели прямо в хмурое темнеющее небо и не воспринимали. Будто со стороны, он подумал, что лежит в холодной воде и может простыть. Легкие проблеск удивления - "почему я не чувствую холода?". Но его тут же погасило тяжелое равнодушие. Усилием воли, Саша заставлял себя не засыпать, подумать, как выбраться из этой ловушки, позвать на помощь... Но мыли эти таяли, подобно оседающим на его лицо снежинкам, и Саша просто смотрел в небо, не думая уже ни о чем. Из состояния оцепенения его вывел тихий шепот, раздавшийся над краем ямы. Приглядевшись, он разглядел в полумраке леса несколько невысоких силуэтов. Дети? Тогда почему они молча стоят и смотрят на него, почти не шевелясь? Одна из фигур шагнула ближе, и Саша невольно вздрогнул, разглядев коричневую меховую морду и янтарные глаза большого плюшевого медведя, в которых светилась жизнь. 
"Я брежу?...".... За спиной медведя ожили и другие фигуры, подходя к самому краю - черно-белый плюшевый кот раскосыми глазами, горящими изумрудным огнем, верхом на сером потрепанном ослике, из надорванного бока которого торчали клочья спрессованной ваты. Было в этих молчаливых, нелепых фигурах что-то заставляющее поверить в их реальность. Но угрозы Саша не почувствовал. Нельзя сказать, что он даже сильно удивился или испугался. Просто смотрел на них и ждал.
- Лес оживает... 
- И Вода...
- Что будем делать?
- Нужен Хранитель.
Склонив на бок треугольную голову, Кот заглянул в наконец-то прояснившиеся глаза Саши, мяункнул вопрпосительно:
- Ты будешь Хранителем?
- Что это значит? - слипшиеся губы не сразу вытолкнули эти слова.
- Сначала ответь да или нет, потом мы объясним. Выбери между жизнеью жизнью Хранителя и смертью.
- Если я скажу нет - вы меня убьете?
Кот обиженно фыркнул, и Саше ответил Медведь. 
- Ты уже умер. Лес убил тебя.
- Что?!...
- Смотри сам.
Саша увидел себя со стороны. Сковывающая его неподвижность была оцепенением трупа, пальцы свел не холод, а судорога агонии - грудь его была в нескольких местах протнкута вертикально вбитыми в яму необструганными досками. 
Паника!... Страх смерти, ужас, вызванные безжалостно-ярким видением! Но за часы, проведенные в яме, сознание Саши изменилось настолько, что он справился с собой буквально через несколько минут. "Игрушки" молча наблюдали за ним. Умирать он не хотел.
- Я согласен.

Спустя полчаса, стоя на границе между лесом и дорогой, он попрощался и "Игрушками" - промокший насковзь, грязный, но живой. Живой! Он чувствовал, быть может впервый раз, по-настоящему, что это значит, после мертвенного ранводушного оцепенения.
- С тобой будут происходить изменения. но ты их не бойся, - напутствовал его "Медведь", - Помни, твоя задача - не выпустить Зверя из леса....
Саша кивнул, взглянул на пустынную дорогу:
- Я могу идти?
- Да, конечно... Иди по линиям.
- Что? 
- Ты все увидишь сам.
И он действительно - увидел.




***
...Странный, опустошающий сон, затягивающий в хоровод кровавых и призрачных видений, полный тьмы и ужаса, терзающего одну за другой все самые чувствительные струнки души. Не приносящий отдыха, выжигающий радость жизни, где погружение в него - возвращение в мир, где тобой играю неведомые силы, а пробуждение - пытка выжидающей темнотой и бесконечное ожидание продолжения кошмара на яву. Теперь - на яву. И, что самое ужасное, это ноющая в груди, стонущая боль от невозможности рассказать свои сны, отравляющая с каждым мигом мысль о реальности сна и его причине. Сны - вспышки, а между ними бьется его душа, охваченная пламенем, тает с каждым часом, с каждым пробуждением, как одинокая свеча во тьме...
Кир резко сел, просыпаясь и тяжело дыша. В горле застыл уже готовый сорваться крик отчаяния, и юноша не сразу смог расслабиться. Медленно, невыразимо медленно, дыхание его успокаивалось, и вместе со слезами пришли прежние мысли и страхи. Кир тихонько всхлипнул, вытирая глаза, забрался в угол постели и сцепил руки, напряженно прислушиваясь.
Тихое "топ-топ"... Легкое поскребывание когтей собаки о линолеум. Киру стало не по себе, когда он услышал, что собака остановилась у его двери, уловил ее дыхание, которое вдруг смолкло. Но ведь он знал, что Тошка стоит там, прижавшись мордой к косяку. Ему казалось - или все же не казалось? - что обострившееся обоняние улавливает запах псины и холодный, нечеловеческих - этого ... "нечто", которое вселяется во все в этом доме, и не пощадит его собаку. Ее - тем более. Кир слишком отчетливо видел картинки того, как обезумевший пес молча, с оскаленной пастью кидается на него, чтобы вцепиться в горло, чтобы выйти и проверить это.
"Дожили!... Я боюсь уже даже своей собаки. Спать - боюсь. А просыпаться среди ночи и подавно. Может, я схожу с ума?..." Слезы подступили вновь.
В соседней комнате зажегся свет. Скорее всего, это встала мать, у нее в последние месяцы бессонница. Пойдет сейчас на кухню, будет читать?... Кир тяжело дышал, прислушиваясь к шагам. Нет, она идет не туда, а в комнату к нему, к Киру. Уже здесь! И в глазах ее - пустота, а на губах кривоватая, будто застывшая улыбка:
- Ты уже проснулся, Кир, - спрашивает существо из его кошмаров, - Ты молодец...
Андрей что-то говорит в зале, с существо кивает, вновь обращается к окаменевшему в ужасе юноше.
- Тебя зовет хозяин. Иди к нему, он тебе все объяснит.
- Где моя мать? - тихо спрашивает Кир, по-прежнему не шевелясь.
- Я - твоя мать... Иди, он не любит ждать.
Кир подтянул одежду и начал одеваться под пристальным взглядом твари. Мыслей не было, осталась какая-то вялая заторможенность, укутывающая разум спасительным серым туманом. Выходя в коридор, он машинально отметил, что не ошибся, и собака караулила его у двери. Мелькнула безумная надежда - рвануться к входной двери, выскочить на площадку и бежать прочь. Мелькнула - и тут же погасла. Разве не закрыли они двери на все ключи и обороты?
Кир остановился в дверях зала. Голос отчима прозвучал будто выстрел, разом уничтожив все то странное оцепенение, хранящее разум юноши.
- Входи, Кир, не стой в дверях... Как тебе понравилось твое последнее путешествие?...
Юноша нерешительно шагнул вперед, оказавшись в комнате. Андрей сидел на разобранном диване, полностью одетый, с неизменной книгой в руках. На придвинутом журнальном столике тускло горела маленькая свеча в стакане. 
Взгляд отчима, липкий, как изолента, скользнул по лицу Кира, уловив судорогу отвращения, пробежавшую по его телу, и насмешка искривила его губы.
- Ну, иди ко мне...
Сердце замерло и - оборвалось. Кир уже не боялся, просто не было сил. Но новая волна отвращения и ярости, ударившая его будто разряд тока, принесла отчаянную решимость. Кир бросился к дверям, отчаянно рванул обитую железом дверь, которая тут же распахнулась, словно и не была заперта этим вечером.
Кир, не удивляясь и не останавливаясь, помчался по лестнице, оставив позади удивленные возгласы Андрея. Он вылетел на улицу и побежал прочь от дома. А за спиной уже снова ощущалось присутствие взявшей след твари.
Кир врезался в кого-то, кого он не заметил в ночной темноте, был тут же схвачен. Слезы потекли по лицу, и сквозь душившие его рыдания Кир не сразу услышал зовущий его по-имени голос. А когда услышал и узнал, то поднял мокрое от слез лицо и срывающимся голосом горько прошептал:
- И вы вместе с ними, да?
- Да нет же, глупенький, - Улыбнулся Саша, вытирая замерзающие на холодном ветру слезы юноши, крепче прижимая его к себе, - Веришь?
Всхлипнув, Кир кивнул и снова заплакал, уже от радости.
- Успокойся, бельчонок, успокойся... - шептал Саша, укутывая юношу в свою куртку, успокаивая его. Кир вздрогнул, почувствовав приближение Андрея.
- Александр... Анатольевич, это не человек, это тварь! - отчаянно зашептал юноша. В его срывающемся голосе был ужас перед Андреем и страх, что Саша ему не поверит, - Поверьте, я не сумасшедший!... Они...
Молодой человек мягко прикрыл ему рот, обрывая поток несвязных слов, заставил заглянуть себе в глаза. Тихо, но четко произнес:
- Кирилл, я тебе верю. Я знаю.
В глазах Саши были спокойная уверенность и согревающее тепло. Юноша устало замолчал, доверчиво прислонившись к нему. Кир верил ему настолько, что когда подошедший Андрей велел ему идти домой и не устраивать истерик, обвиняя во всем его и мать, он только зябко поежился и тихо сказал, что не пойдет.
- Кир, мать волнуется, а ты!... Я благодарен вам, Александр Анатольевич, что вы остановили Кира. Помогите теперь, убедите его пойти домой.
Саша качнул головой, отвечая:
- Боюсь, что я не могу сделать это.
- Вы думайте, что говорите!
- Я-то думаю...
Андрей шагнул к ним. Недоумение отразилось на его лице, даже растерянность. Он остановился, пристальнее вглядываясь в Сашу. Резко выдохнул, осененный догадкой, улыбнулся. Скорее утверждая, чем спрашивая, сказал:
- Ты хранитель?
Саша пожал плечами.
- Все может быть. Пойдем, Кир.
Не глядя больше на Андрея, они двинулись к дому Саши. Тварь смотрела им вслед со смешанным чувством досады и интереса, потом медленно повернулась и пошла обратно.

***
В подъезде Киру стало плохо - испуг от пережитого и сильное волнение не могли пройти бесследно - у юноши начиналась истерика. Саша подождал, пока пройдет приступ, мягко и решительно увел его к себе. Помогая юноше раздеться, он чувствовал колотящий его озноб. Холод? Страх? И то, и другое, хотя сам Кир еще не понял, как сильно он замерз. 
- Да ты просто ледяной... - Саша прошел по коридору, зажигая свет во всей квартире. Киру сейчас темноты не нужно! - Иди сначала в ванную, погрейся под душем. А я пока кофе сварю...
Юноша смущенно попытался возражать, но молодой человек не стал его и слушать, вручил мягкое махровое полотенце:
- Иди-иди... Мне тут бациллы не нужны, мне по штату болеть не положено.
Кир ушел. Через несколько минут в ванную зашел Саша, который принес ему сухую одежду и уже не выходил, пока не прошла истерика юноши. Когда поток слез перестал течь из уже покрасневших глаз Кира, он мягко завернул его в полотенце, поставил на мягкий коврик.
- Одевайся теперь... И иди на кухню, там уже все готово...

Забравшись на стул с ногами, Кир пил кофе из большой керамической кружки и щурился от удовольствия, словно кот. Прерывистый полу-вздох, полу-всхлип, и Саша поспешно отошел от плиты, сел напротив, осторожно заглядывая юноше в лицо. Кир улыбнулся:
- Не, все в порядке. Это я так... - Молодой человек с сомнением промолчал, - Правда-правда! Я уже, по-моему, никогда больше плакать не буду, все запасы слез кончились.
- В пятнадцать лет? - насмешливо сощурил глаза Саша, - Не зарекайся! Этого добра надолго хватает...
Не смотря на мягкую иронию в голосе, глаза его оставались серьезными.
- Кир, ты спать не хочешь?
- Нет! - юноша вздрогнул и тут же сцепил пальцы в "замочек", закрываясь.
- Тогда еще кофе?
Плечи Кира чуть расслабились. Помедлив с пол секунды, он кивнул.
- Ага. И тоже - с корицей.
- Это тебе надо с корицей, а мне покрепче. - Саша снова зябко поежился, - Не могу согреться что-то.
Некоторое время они молча пили кофе. Тишину разорвал вопрос Саши:
- Может, ты хочешь поговорить? Рассказать, что произошло?
- Да... - по телу юноши пробежала легкая дрожь, он опустил голову на руки, но говорить не перестал, хотя голос его и сорвался на шепот, - Мне снился кошмар про мою мать... Я проснулся и боялся уснуть снова, а потом пришло это... нечто в ее теле.. Лицо, тело - все ее, а глаза - будто две дырки . в пустоту. Сказала, чтобы я шел к Андрею.
- Это отчим?
- Да, отчим.... Но это не человек, нет! Это какая-то тварь... - на глаза снова навернулись слезы, Кир всхлипнул, - Что ему было нужно? Александр Анатольевич, я что, с ума сошел? 
- По-моему, с ума сошел как раз не ты, об этом не беспокойся... - Саша успокаивающе коснулся плеча юноши, пробежался пальцами по его затылку, а когда отнял руку, Кир уже спал. Молодой человек отнес его в комнату, положил на постель и укрыл пледом, а сам вернулся обратно на кухню, сел на свое любимое место - у окна.

... Сырая, холодная мгла подступала в плотную. Она растекается по мокрому темному стеклу, окутывает его своими вздрагивающими щупальцами, словно гигантский спрут. И там, в этой ненастной ночи, темное нечто пытается найти щель и проникнуть в дом. Горящие свечи останавливают его, и нечто продолжает тихо поскуливать, то отступая, то вновь возвращаясь. Оно не несет в себе угрозы, нет. Оно просится внутрь потому что тоже боится. Ведь есть в этой неспокойно ночи что-то еще. Холодное и враждебное...
...Запах крови и металла режет обострившееся обоняние. Тревога сводит судорогой плечи, холодом бежит по позвоночнику. Он напряженно прислушивается к шепоту деревьев и шуму дождя... В них слышится тихий угрожающий рокот, который слышит только он. Что-то еще бродит вокруг, скользит, бесшумно, все сужая описывающие кольца. Все ближе, ближе и ближе...
Саша невольно вздрогнул, отрывая взгляд от окна, тихо прошептал разрешение. Проскользнув в квартиру, плакавшее в ночи нечто забралось под стул, устроилось у батареи и благодарно заурчало, становясь похожим на большого черного кота с ярко-желтыми глазами.
Тьма за окнами становилась все непрогляднее. Не глядя больше на улицу, Саша тем не менее продолжал видеть скрытое от глаз других людей. Он видел обманчиво-спокойные воды залива и разлива, холодный металлический оттенок бегущих вдаль волн, горящие в чаще леса красные глаза Зверя. Духи воды, разбуженные бубном шамана, продолжали наступать, и Саша чувствовал всем своим существом исходящую от разбуженного леса мощную холодную ярость, видел, как гасли линии его силы... 
Окно все ближе и ближе, прилипший к нему мокрый сумрак становится осязаем и неприятно щекочет кожу...
Саша стоял на улице, на асфальтовой дорожке, разделяющей мертвый лес от живого. Пока еще -живого. Стараясь не обращать внимания на приближение твари, он ступил на землю, быстро очертив вокруг себя линию силы и шепча заклятия круга. Теперь он стоял в центре его, и в то же время не земля была под его ногами, а мост между мирами. Короткий прерывистый вздох... В разрываемую поднимающимся ветром темноту летят тихие слова древнего заклятия, чтобы остановить Зверя и успокоить недобрую Воду, вызвать разрушающий и очищающий ураган:
- Именем Света восстающего, призываю Рафаила, Стража Востока, Повелителя Воздуха и Ветров... Прийди...
- Именем Света разгорающегося, призываю Михаила, Стража Юга, Ангела Света и Повелителя Огня... прийди...
- Именем Света нисходящего, призываю Гавриила, Стража Запада, Ангела Благой Вести и Повелителя Вод... прийди...
- Именем света возвращающегося, призываю Уриэля, Стража Севера, Ангела Смерти и Темного Повелителя Земли... прийди...
Почти не слыша самого себя, ослепленный дождем и летящими прямо в лицо листьями, он обращался к могущественным сущностям, пришедшим на его зов, прося Стражей Запада и Севера скрепить заклятие, наложенное им на Воду и Лес, Стража Востока - развеять клубящуюся в воздухе чужеродную магию, усмирить мощью Ветра разбуженные сущности, а Стража Юга - дать ему защиту. 
Прошептав последние слова ритуала, Саша устало замолчал, почувствовав, что вызванные им Силы оставили землю. Несколько минут он напряженно ждал, а потом медленно пошел к дому, ощущая себя выжатым до предела. Тварь следовала за ним по пятам, но подступиться ближе не смела.
Ветер поднялся как только он зашел в подъезд своего дома. Привкус крови и страха загнанной жертвы исчез, развеялся под яростными порывами беснующейся за окном стихии. Маленький ураган пронесся над Сестрорецком вдоль курортной зоны, почти не тронул центр города, и куда-то исчез, оставив поваленные деревья изрядно потрепав "Чечню" - здание бывшей тифозной больницы. И те, кто не спал и видел начало этого урагана утверждали потом, что он пришел откуда-то с востока и пропал, едва дошел до залива. Они с некоторой долей почти суеверного страха рассказывали, как стонали в лесу деревья, как слышался в завываниях ветра то плач, то смех, яростный крик, который тут же тонул в победном реве урагана. Начавшийся где-то около часа ночи, ветер стих минут через 30 - 40, и к половине второго уже казался сном. Ночь пахла теперь корицей и свежесваренным кофе, стала мягкой и дружелюбной, спокойной.
Саша вернулся на свое место у окна, быстро выпил уже остывший кофе и налил себе еще. Он уже сходил в комнату, чтобы посмотреть на Кира, убедился, что юноша спит спокойно и будить его не стал. Еще успеет сказать все, что знает, пусть спит. Тихое шипение газовых конфорок, шум ветра за окном убаюкивали и его самого, унося прочь тревогу и напряжение. Саша расслаблялся, наблюдая, как трепещет на плите голубая бабочка газа, закрыл глаза... Когда он наконец заставил себя встать и уйти на диван, погасив свет, нечто выбралось из-под стола, бесшумно запрыгнуло на стул и свернулось в маленький комок темноты. В эту ночь оно заботилось об охране квартиры, снисходительно решив, что хозяину сейчас не до этого.